Происхождение рода
Гай Муций Сцевола прославился тем, что, согласно легенде, пыталcя убить Ларса Порсену , царя этрусского города Клузия , который осадил Рим в 509 до н.э. Сцевола пробрался в шатер Порсены, но по ошибке убил царского писца, который был одет дороже и красивее царя. Сцеволу схватили, и тогда он объявил Порсене, что он лишь один из 300 римских юношей, поклявшихся ценою своей жизни убить Порсену. Когда герою стали угрожать пыткой и смертью, если он откажется раскрыть все детали этого замысла, Сцевола протянул правую руку в разведенный на алтаре огонь и держал её там, пока она не обуглилась. Отвага римлянина так поразила Порсену, что его отпустили, и Порсена заключил с Римом мир. За потерю правой руки Муция прозвали «Сцевола» (лат. scaevola - «левша»). .
Вторая версия несколько иная: после того как Сцевола убил человека,одетого в пурпур, будучи схвачен и приведен к царю, он положил руку на пылающий алтарь, как бы в наказание за то, что ошибся в момент убийства. Когда царь, сжалившись над юношей, отвел его от огня, тот, в благодарность за такую милость, сказал ему, что 300 подобных ему (римлян) составили заговор против него. Царь, испугавшись этого, приняв заложников, прекратил войну. Муцию были даны луга за Тибром, названные в связи с этим Муциевыми. Кроме того, ему была поставлена почетная статуя.
Личные имена представителей рода
Среди Муциев (лат. Mucii ) главным образом использовались такие имена как Публий (лат. Publius ), Квинт (лат. Quintius ) и Гай (лат. Gaius ), каждое из которых было типичным для римлянина.
Ветви рода и его когномены
Главной фамилией Муциев был когномен Сцевола , который изначально представлял собой прозвище, полученное Гаем Муцием за его героический поступок, вследствие которого Муций потерял правую руку (лат. Scaevola - «левша» ). Весьма вероятно, что слово «Scaevola» возникло как уменьшительное от слова «Scaeva» .
Единственной другой фамилией Муциев принято считать когномен Корд , который носили некоторые представители рода «Сцевола» . Согласно некоторым данным, фамилия Корд (лат. Cordus ) принадлежала Гаю Муцию до того как он совершил подвиг и обрел прозвище «Scaeva» .
Дальнейшая история рода
Патрицианский род Муциев рано вымер. Под именем Муция Сцеволы в эпоху поздней Республики и Империи известны знаменитые юристы. Но все они принадлежали плебейской ветви вымершего патрицианского рода .
См. также
- Терманестезия
Примечания
Ссылки
- Гай Муций Сцевола (англ.) . - в Smith "s Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology.
- Плутарх. Сравнительные жизнеописания в двух томах. Т. 1. // Серия "Литературные памятники". М.: Издательство "Наука", 1994.
- ВАЛЕРИЙ МАКСИМ, «О достопамятных деяниях и изречениях», книга III
Wikimedia Foundation . 2010 .
Смотреть что такое "Гай Муций Сцевола" в других словарях:
Ганс Бальдунг. «Муций Сцевола». 1531. Картинная галерея. Дрезден Гай Муций Сцевола (лат. Gaius Mucius Scaevola) легендарный римский герой, пытавшийся убить Ларса Порсену, царя этрусского города Клузия, который осадил Рим в 509 до н.э. Сцевола… … Википедия
Сцевола Гай Муций - СЦÉВОЛА, Гай Муций Сцевола (Gaius Mucius Scaevola; букв. левша), по антич. преданию, рим. герой юноша, пробравшийся в лагерь неприятеля, чтобы убить этрусского царя Порсену. Был схвачен и, желая показать презрение к боли и смерти,… … Биографический словарь
- (Gaius Mucius Scaevola), в Древнем Риме легендарный герой; см. Сцевола Гай Муций … Большая советская энциклопедия - Гай см. Сцевола, Гай Муций … Советская историческая энциклопедия
Сцевола, Гай Муций - СЦЕВОЛА (Scaevola, буквально левша) Гай Муций, по античному преданию, римский герой юноша, пробравшийся в лагерь неприятеля, чтобы убить этрусского царя Порсену. Был схвачен и, желая показать презрение к боли и смерти, сам опустил правую руку в… … Иллюстрированный энциклопедический словарь
- (Scaevola, буквально левша), по античному преданию, римский герой юноша, пробравшийся в лагерь этрусков, чтобы убить царя Порсену. Был схвачен и, желая показать презрение к боли и смерти, сам опустил правую руку в огонь. * * * СЦЕВОЛА Гай Муций … Энциклопедический словарь
- (Gaius Mucius Scaevola), легендарный римский герой, пытавшийся убить Ларса Порсену, царя этрусского города Клузия, который осадил Рим в 509 до н.э. Сцевола пробрался в шатер Порсены, но по ошибке убил царского писца. Сцеволу схватили, и тогда он… … Энциклопедия Кольера
Другой типаж римской истории — легендарный Муций Сцевола. Муций – это собственно имя, а Сцевола – это значит левша, прозвище его. Почему левша, сейчас скажу. Итак, в самом начале римской истории, когда римляне свергли царей, к ним подошло (к Риму), войско этрусков во главе с царём Порсенной, который хотел посадить царя Тарквиния Гордого на его трон. И этот враг был страшен. Казалось, Риму не устоять. Но среди римлян нашёлся смельчак, он был как раз юноша из знатного рода Муций, который вызвался пробраться в лагерь противника и убить царя этрусков Порсенну. Но ему не повезло: он вышел из Рима, пошёл по лагерю этрусков, и его схватили.
Его схватили и привели к Порсенне, царю этрусков. Порсенна его спрашивает: кто ты? Муций назвал только своё имя, сказал, что я Муций, и, несмотря на никакие вопросы, отказывался отвечать, проявлял презрение к врагу, к смерти. А когда Порсенна стал ему угрожать, Муций правой рукой влез в огонь и сжёг её в огне, показав этим свою неустрашимость, что ему ничего не страшно: берёт и сжигает руку. После этого он и стал левшой, то есть Сцеволой. И Порсенна был напуган. И Муций сказал: «Царь, я скажу тебе: таких как я – сотня в Риме юношей, и каждый вызвался убить тебя. Ничто тебя не спасёт». Порсенна, восхищенный и устрашённый, приказал отпустить этого смельчака Муция Сцеволу, а сам тут же отступил от Рима, поскольку он хотел жить и понимал, что если там сто таких юношей, то ему точно ничего хорошего не светит.
Муций Сцевола стал героем. На таких образцах, как Гораций, как Муций Сцевола, ещё один римский герой, консул (то есть предводитель), который, командуя армией, приказал не сражаться с противником, не вступать в единоличные схватки с врагом. Но так получилось, что сын этого консула не удержался, вступил в сражение с самым сильным воином врага и убил его. Таким образом, такая ситуация, что он, с одной стороны, нарушил распоряжение своего отца, но, с другой стороны, убил самого сильного противника. Отец приказал казнить своего сына, поскольку он нарушил приказ. Всё войско плакало, но его казнили. Вот вам, пожалуйста, ещё один образец: отец, который отдаёт сына на казнь ради дисциплины, и сын это с пониманием воспринял. Причём сын-то был не какой-то трус, предатель, а герой. Убил врага, но всё равно нарушил дисциплину – иди на смерть. Вот такие типажи.
А потом (и ближе к нашему времени) появляются люди подобные славной династии Катонов. Марк Порций Катон Старший – такой крепкий хозяйственник, как бы сейчас сказали, хозяин, глава семьи, цензор, блюститель нравов в Риме, мастер короткого афоризма. Именно ему принадлежит фраза: «Карфаген должен быть разрушен». Враг греческого влияния как разлагающего влияния. Вот такой типаж: классический римлянин, добродетельный, патриархальный, хозяйственный, патриотичный, высоконравственный. А его потомок, которого тоже будут звать Марк Порций Катон, только уже Младший или Утический, покончит с собой, чтобы не достаться врагу, и до конца будет отстаивать Римскую республику.
Вся римская история полна подобными героями: людьми, которые во имя Рима шли на любые жертвы, которые готовы были на всё ради дисциплины, ради Рима. Вот это римский миф, вот это виртус романус. Помните, как в стихотворении Некрасова «Памяти Добролюбова»:
Суров ты был, ты в молодые годы
Умел рассудку чувства подчинять.
Учил ты жить для славы, для свободы,
Но более учил ты умирать.
Вы спросите, к чему я цитирую Некрасова да ещё о Добролюбове? Неспроста. Потому что в этих строчках выражен идеал гражданина, который навеки остался после Рима. И как ни странно, эта характеристика, приводимая Некрасовым, полностью годится к выражению «виртус романус» (римских добродетелей): суровость, гражданственность, отвага, несгибаемость. Вот она, гражданская мифология Рима, идея служения Римской республике, общему делу. Это объясняет римскую историю, её как бы однобокость такую политическую, и целеустремлённость, и успехи, и эффективность Рима, и длительность римского господства. А потом, когда всё это начнёт разрушаться, разлагаться, распадаться, тогда и Рим рухнет, и разрушится регламентация, и придёт неравенство, индивидуализм, но это всё будет потом.
Так провалился план Порсены взять Рим с ходу, и он приступил к его осаде, в одних местах запрудив Тибр, а в других - поставив стражу. Впервые за свою историю Рим оказался в положении тех городов, которые пали его жертвой. Нависла угроза голода. Вот тогда в сенат явился знатный юноша Гай Муций и обратился к сенаторам с такими словами:
Решился я, отцы-сенаторы, переплыть Тибр и, если удастся, проникнуть во вражеский лагерь. Не грабить, не мстить за разбой - нечто большее решил совершить я, если помогут боги.
Сенаторы поняли, что храбрец намерен убить Порсену, и дали ему разрешение покинуть Рим.
Гай Муций быстро шагал к холму, окруженному частоколом и валом. Этрусское одеяние на нем успело высохнуть за ночь, и вряд ли этрусским стражам придет в голову, что он переплыл Тибр. Но ведь они могут с ним просто заговорить, и тогда он погибнет, не выполнив того, на что намекал сенаторам. А ведь он в детстве болтал по-этрусски так же легко, как на родном языке. В памяти всплыли тонкое лицо, обрамленное седеющими волосами, нос с горбинкой, любящие глаза. Няня Велия, она была родом из Тарквиний, заменяла ему мать. Да, да, он так и называл ее - «ати», а няня, переиначивая его имя на свой лад, Кай, но иногда «клан» - сын.
Так Гай произнес вслух два этрусских слова - «спура», «тив», а они потащили за собой другие. Нет, эти слова вряд ли пригодятся. Гай внезапно вспомнил, что няня, разозлившись на кого-нибудь из слуг, а они ее недолюбливали как чужестранку, произносила с шипением: «Тухулка!» Гай в точности не знал, что это значит, но именно это слово, он думал, ему может пригодиться.
Но словно сам Ромул, видя с небес, в какой опасности находится основанный им город, пришел Гаю на помощь. На опушке леса его окликнул какой-то воин, подстреливший вепря. Он сам не смог бы его дотащить. Помощь Гая оказалась кстати. Ничего не расспрашивая, он всю дорогу до ворот не закрывал рта, конечно, хвастался своей удачливостью. Живая речь помогла Гаю вспомнить еще несколько этрусских слов: тур - «давай», «румах» - римлянин. И его подмывало сказать «ми румах» (я - римлянин) и свалить хвастуна ударом кулака, но он удержался, ибо обещал убить не простого воина, а самого царя Порсену.
Так случай помог Муцию беспрепятственно вступить в лагерь. Стражи, видя, что тащат кабана, не только не поинтересовались входящими, но даже пытались им помочь. Да так неловко, что забрызгали Муция кабаньей кровью. Вот тут-то и употребил смельчак одно из этрусских слов.
Тухулка! - воскликнул он, расставаясь со своим спутником, он поспешил туда, куда шли этруски. А шли они к шатру в центре лагеря, который выделялся своей величиной.
Войдя в шатер, Муций втесался в толпу этрусков, окруживших помост, на котором восседало двое богато одетых людей. Походив вокруг, он выхватил меч и поразил того, из рук которого этрусские воины получали вознаграждение.
Муция сразу схватили. Труп убитого вынесли, и все, кроме царя и телохранителей, вышли.
Ты хотел убить, видимо, меня, а убил моего казначея, - обратился к Муцию Порсена. - Сейчас ты мне скажешь, кто ты и чего добивался, или я призову палачей.
Огляделся Муций и увидел жаровню с углями, приготовленную для жертвоприношения. Не оборачиваясь, он положил в огонь руку и устремил на царя бестрепетный взгляд. Это длилось до тех пор, пока Порсена, опомнившись от изумления, не крикнул телохранителям:
Оттащите же его!
Когда это было сделано, обратился храбрец к Порсене с такими словами:
Меня зовут Муцием. Я римлянин и хотел тебя убить, ибо ты наш враг. Мне это не удалось. Но знай, что триста таких же юношей, как я, готовы совершить такой же подвиг.
Отдайте ему меч, - приказал телохранителям потрясенный Порсена.
Когда Муций взял меч левой рукой, Порсена ему сказал:
Можешь возвращаться к себе в город. Передай тем, кто тебя послал, что Порсена ценит доблесть.
И возвратился Муций в Рим, где его уже никто не ожидал встретить. И все дивились мужеству этого человека и огорчались, что не удалось выполнить задуманное. С тех пор Муция стали звать Сцеволой (Левшой). Это прозвище перешло и к его потомкам.
Осада тем не менее продолжалась, равно как и нужда в хлебе, который чрезвычайно поднялся в цене, и Порсена уже надеялся взять город при помощи обложения, но в это время знатный юноша Гай Муций вознегодовал, что римский народ в пору рабства, находясь под властью царей, ни в одну войну и ни одним врагом не был осажден, а теперь, освободившись, заперт теми самыми этрусками, войска которых часто разбивал. И вот, полагая, что следует отомстить за этот позор каким-нибудь великим и смелым предприятием, он сперва хотел на свой страх пробраться в неприятельский лагерь. Однако опасаясь, что его могут схватить римские стражи как перебежчика, если он пойдет без разрешения консулов и без чьего бы то ни было ведома (а нынешнее положение города будет подтверждать это подозрение), он обратился к сенату. «Я хочу, отцы, – сказал он, – перейти Тибр и, если возможно, пробраться в неприятельский лагерь не с целью грабежа и не с тем, чтобы мстить за опустошения; если боги помогут, то я имею в уме более серьезное дело!» Сенаторы одобряют.
Спрятав под одежду меч, он отправляется. Прибыв туда, он остановился в самой густой толпе перед трибуналом царя. Случайно там происходила раздача жалованья воинам, причем секретарь, сидевший вместе с царем, почти в такой же одежде, был очень занят, и все воины подходили к нему. Боясь спросить, который Порсена, чтобы не выдать себя сознанием, что он не знает царя, и слепо следуя руководству судьбы, он убил вместо царя секретаря. Пробираясь оттуда через испуганную толпу туда, куда открывал ему путь окровавленный меч, он был схвачен царскими телохранителями, сбежавшимися на крик. Став перед трибуналом царя и в такую страшную минуту более внушая другим боязнь, чем боясь сам, он сказал: «Я римский гражданин; зовут меня Гай Муций; как враг, я хотел убить врага, а так же готов умереть, как готов был совершить убийство. Римляне умеют храбро и действовать, и терпеть. И не один я замыслил это против тебя: за мною следует длинный ряд ищущих той же чести. Итак, если тебе угодно, то приготовься каждый час рисковать своей головой и видеть в преддверии своего дворца меч врага – такую войну объявляем тебе мы, римские юноши; не бойся войска, не бойся битвы; ты один будешь иметь дело с отдельными людьми!»
Когда царь, воспламененный гневом и напуганный опасностью, отдавал приказание развести кругом огни, грозя ему, если он не раскроет тотчас же, о каких засадах он говорил ему загадочно, тот ответил: «Вот тебе, чтобы ты понял, как мало ценят тело те, которые предвидят великую славу!» При этих словах он положил правую руку на огонь, разведенный для жертвоприношения. Когда он жег ее, точно ничего не чувствуя, царь, вне себя от удивления, вскочил со своего седалища, приказал оттащить юношу от алтаря и сказал: «Уходи ты, дерзнувший на более вражеское дело против себя, чем против меня! Я сказал бы: хвала тебе, если бы твоя доблесть стояла за мое отечество; теперь же я освобождаю тебя от ответственности, которой ты подлежал по праву войны, и отпускаю отсюда целым и невредимым» . Тогда Муций, как бы желая отблагодарить, сказал: «Так как ты чтишь доблесть, то получи в дар от меня то, чего ты не мог добиться угрозами: мы, триста лучших римских юношей, поклялись бороться против тебя этим способом. Первый жребий пал на меня; остальные будут являться каждый в свое время, кому придется по жребию, пока судьба не даст попасть в тебя!»
Гай Муций Сцевола В присутствии Ларса Порсены. Матиас Стом, 1640е, Галерея Искусств. Новый Южный Уэльс
По уходе Муция, получившего затем за потерю правой руки прозвище Сцевола, в Рим явились послы от Порсены: первая опасность, от которой спасла его только ошибка убийцы, и перспектива подвергаться ей столько раз, сколько остается заговорщиков, произвели на царя такое впечатление, что он сам предложил римлянам мирные условия. Напрасно при этом заводилась речь о возвращении Тарквиниев на царство; впрочем, это делалось скорее потому, что он не мог отказать в просьбе Тарквиниям, чем потому, чтобы он не предвидел отказа со стороны римлян. Но он добился возвращения вейянам земель, и римляне вынуждены были дать заложников, если хотят, чтобы был сведен гарнизон с Яникульского холма. По заключении мира на этих условиях Порсена свел войско с Яникульского холма и удалился из римских пределов. Гаю Муцию сенаторы за доблесть подарили поле за Тибром, названное потом Муциевыми лугами.
Такой почет, оказанный доблести, побудил и женщин к заслугам перед государством: девица Клелия, одна из заложниц, пользуясь тем, что этрусский лагерь находился недалеко от берега Тибра, обманула стражей, предводительствуя отрядом девиц, переплыла через Тибр под вражескими стрелами и вернула их всех в добром здоровье в Рим родственникам. Когда это было возвещено царю, он прежде всего, под влиянием раздражения, послал в Рим послов требовать выдачи заложницы Клелии; за остальными-де он не гонится. Затем, сменив гнев на удивление, он стал говорить, что это дело превышает подвиги Коклесов и Муциев, и заявил, что если заложница не будет выдана, то он сочтет договор нарушенным, если же будет выдана, то он отпустит ее невредимой домой. Обе стороны сдержали слово: и римляне вернули залог мира согласно договору, и царь этрусков не только не наказал, но и почтил доблесть и, похвалив девушку, сказал, что дарит ей часть заложников; пусть сама выберет, кого хочет. Говорят, что когда все они были выведены, то она выбрала несовершеннолетних, что делало честь ее целомудрию, да и сами заложники единодушно одобряли, что освобождаются из рук врага люди того возраста, в котором легче всего обидеть. По возобновлении мира римляне воздали невиданной доблести женщины небывалый почет, назначив ей конную статую: в конце Священной улицы поставлено было изображение девицы, сидящей на коне.
(Тит Ливий, II, 12-13)